Они тишину любят

[B-Goni]

Алексей потянулся до хруста в позвоночнике, и закрыл ноутбук. Глянув в окно, он присвистнул, поняв, что просидел над докторской семь часов без продыху. Вот что значит – вдохновение!
Поднявшись из кресла, он потер затекшие ноги, чтобы побыстрее начали работать, и снова глянул наружу, на сельский пейзаж, окружавший дом матери.
Мама переехала сюда лет десять назад, сразу после смерти папы. Уже на третий день после похорон мать твердо заявила, что желает покинуть уютную трехкомнатную квартиру сына и поселиться в доме своего отца, в этой сельской глуши, где даже не всякая электричка останавливается на станции. Леша пробовал уговорить маму, его супруга, у которой были очень теплые отношения со свекровью, даже устроила истерику по этому поводу, но Марина Николаевна была тверда, как камень – нет, и все тут. Только год спустя сын понял, что мать просто стремилась уехать из дома, где умер любимый муж. Поэтому скандалы прекратились, и семья нашла даже светлую сторону в этой ситуации – теперь есть, где отдыхать летом. Что они и делали, каждый раз привозя из города любимой маме и дорогой свекрови набитые продуктами сумки, одежду и нехитрые подарки вроде новой посуды или красивых кухонных полотенец, благо, отсутствием средств семья не страдала.
А потом Алексей развелся и стал ездить к матери один. Причиной развода оказалась его работа – он преподавал психологию в родном университете, и был непробиваемым атеистом и приверженцем простой логики: если я этого не видел, значит, этого не существует. Нет, он верил в теле- и пирокинез, ведь возможности человека еще до конца не изучены, но вот в сказки вроде ведьм, чертей и ходячих зомби – нет. Лена ушла, хлопнув дверью и забрав сына после того, как во время чтения мелкому «Золотой рыбки» любящий папа, как обычно, комментировал все события с точки зрения психологии.
Наконец, раздраженно захлопнув книгу, Елена поинтересовалась, зачем муж мешает чтению. Алексей совершенно серьезно заявил:
- Пусть знает с младенчества, что есть только реальная жизнь, а не надеется на золотых рыбок! Пусть своей головой думает, а не верит во всякую ерунду типа чудес!
После этого у жены открылись глаза. Она осознала, что рядом с ней человек, неспособный понять ни ее, ни детские мечты собственного сына, напрочь лишенный такой простой вещи, как воображение. Забрав трехгодовалого малыша, она подала на развод, и бывшие супруги расстались.
Точно так же Алексей доставал и собственную мать на тему ее суеверий и резкого ухода в православие, доказывая, что никакая божественная сила не заставит папу вернуться назад, а постоянная гимнастика для пальцев в виде осенения себя крестом - всего лишь возможность свалить свои проблемы на выдуманного бога. Потом, поразмыслив, он решил, что маме, наверное, так легче переносить смерть Лешиного отца, и перестал ее третировать, с точки зрения психологии решив, что мать просто старается защититься таким образом от внешних раздражителей.
Весело посвистывая, Алексей вошел на кухню. Мама катала домашние пельмешки, которые он был готов из ее рук есть килограммами.
- Сынок, не свисти в доме! – укоризненно глянула на любимое чадо Марина Николаевна, ловко вылепливая из теста маленькие аккуратные пельмени.
- Извини. – Леша послушно перестал свистеть. – Помочь?
- Не надо, я уже заканчиваю. – мать улыбнулась. – Ты мне дровишек принеси лучше.
Алексей послушно вышел во двор за дровами. Погода была чудесная – прохладный летний вечер уже опускался на сонную и скучную деревушку, расположенную на краю болотистой непролазной местности. Деревня вообще очень неудачно была основана с точки зрения географии – с одной стороны болото, за которым начинается непроглядная чаща, с другой – кладбище.
Этот старинный погост стал главной целью сплетен деревенских кумушек, казалось, едва тут захоронили первого усопшего. Шептались, что священник, святивший место под последний приют жителей деревеньки, был на самом деле то ли чертом, то ли сатанистом, то ли еще какой нехристью, из-за чего на кладбище всем чудилась всякая чертовщина. Алексей откровенно смеялся над подобными сплетнями, тщетно пытаясь объяснить, что блуждающие огоньки – это природное явление, а вздохи и стоны слышны не со стороны кладбища, а с болота, раскинувшегося вокруг, и звуки эти издает всего лишь выпь. Селяне слушали мудреные речи молодого горожанина, кивали ему в ответ, и после его ухода продолжали обсуждения нечистой силы, проживающей на погосте. Сына Марины считали слишком ученым, отвыкшим от простой жизни и вообще Фомой неверующим. Каковым он и был, в принципе.
- Положи у печки. – Мать уже накладывала на крышку от чугуна пельмени. – Да не ходи сегодня на прогулку вечером, Лешенька.
- Почему?! – уставился на нее Алексей.
Он обожал гулять в сумерках вдоль болота. Уж очень красиво было здесь, и грех просто было не полюбоваться окрашенной в алый цвет заходящего солнца топью. Обычно молодой психолог начинал свой путь от начала деревушки, спускался к болоту и шел мимо кладбища, огибая его скособоченные напоминания об умерших в виде крестов, потом доходил до старой сельской дороги и поворачивал обратно. Он как раз успевал за час-полтора неспешной прогулки и налюбоваться нехитрой красотой настоящей природы, и продумать следующую часть диссертации – после ее защиты Алексея ждало тепленькое местечко в Москве, его старый друг и бывший одноклассник уже приготовил ему работу, твердо уверенный, что с защитой проблем у Лехи не будет.
Поэтому Алексей откровенно удивился, услышав просьбу не ходить на любимую прогулку из уст матери.
Марина Николаевна вздохнула, смущенно глянув на сына.
- Я понимаю, Лешенька, что ты не веришь в подобные вещи, но… Сороковины сегодня по соседской дочке, Надюшке. Повесилась, горемычная, от безответной любви, вот и похоронили ее в болоте, а не на кладбище. Ты уж уважь мою просьбу, не ходи сегодня…
- Мама! – хлопнул по столу Алексей. – Ты опять за свое?! Я тебе сколько раз говорил – нет никакой нечистой силы! То, что Надька повесилась – так она дура малолетняя, и только!
- Леша! – возмутилась мать. – Ты как о покойниках говоришь!
- Как заслужили! – огрызнулся сын, наливая себе крепкого чаю. – Или ты думаешь, что она ночью сегодня меня придушит за то, что я о ней правду сказал? Хватит этих сказок!
Взяв кружку и не слушая больше причитаний мамы, Алексей вышел во двор и сел на скамейку у дома, достав сигареты. Еще одна слабость бесстрастного психолога – он любил пить чай на свежем воздухе.
Солнце уже начинало свое ежевечернее представление, и Алексей уже предвкушал медленное путешествие в сумерках, когда калитка отворилась и вошел старый дядя Егор, кладбищенский сторож.
- Николавна, здорово! – крикнул он в открытое окно кухни, одновременно пожимая руку Алексею.
- Дядька Егор, а ты чего не на работе? Отлыниваешь? – шутливо спросил парень, протянув старику пачку с сигаретами.
- Иди ты, Леха… - беззлобно послал его сторож, благодарно вынимая из пачки сигаретку и закуривая. – Я сегодня дома ночую.
- И вы туда же! – раздраженно выплеснул чай на землю Алексей. – Вы тоже боитесь этой дохлой идиотки?
- Ты, Леха, рот-то платком завяжи! – возмутился Егор. – Ты как о покойниках…
- Хватит! – парень решительно поднялся на ноги. – Я сегодня специально на кладбище пойду – докажу вам, суеверным, что не бывает живых покойников!
- Лешенька!!! – раздался испуганный вопль матери.
- Помолчи, мама! – раздраженно отмахнулся Алексей. – Пойду и выскажу вашему погосту все, что думаю!
- Ты сбрендил, сынок? – у старика округлились глаза. – Кладбища – они тишину любят!
Алексей его не слушал. Решительно встав, он открыл калитку и быстрыми шагами двинулся в сторону кладбища. Он был зол на непонятливых жителей деревни, отказывающихся внимать доводам разума, и был намерен лично доказать, что бояться тут некого, кроме волков из леса.
Погост был старым. Даже древним. Говорят, тут хоронили еще предыдущих жителей предыдущей деревни, которую снесли до основания в какую-то из войн. Потрескавшиеся от времени и солнца кресты, накренившиеся набок, словно напоминали живущим на этом свете, что и они тоже не вечны, что и их скоро тоже зароют в родную землю, поставив над могилой вот такого вот раскоряченного стража, охраняющего покой усопших, прибьют табличку да и забудут о ней, приезжая раз в год, и то, если есть кому…
Здесь было красиво и очень тихо. Меж могил тихо шептал легкий ветерок, убаюкивая и даря полное расслабление, зеленая трава колыхалась ему в такт, словно танцуя под еле слышную мелодию, листья на невысоких деревьях перешептывались, обсуждая последние сплетни. Сами деревца были скрюченными, словно старики в приступе радикулита, и какими-то печальными, словно в них воплотились души тех, кто был здесь похоронен…
Алексей уселся на одну из могил и оперся о покосившийся деревянный крест, любуясь этой красотой. Вот так и выходит, что даже смерть бывает прекрасной, вдруг подумалось ему. Такое посмертие ему нравилось – тишина, красота и вечный покой… Но он быстро прогнал такие мысли, вспомнив, что после смерти он этого все равно не увидит. После смерти остается только гниющее тело и могила. Нет никакого посмертия и быть не может. Людские сказки порой его смешили.
Стемнело. Психолог закурил сигарету и лениво осмотрелся. Тихо, спокойно и сонно, как обычно.
«Идиоты несчастные…»
Где-то из лесу донесся далекий волчий вой. Алексей поежился, вспомнив, что в сторожке дядьки Егора осталось ружье. Зря он его не взял, голодные волки будут почище деревенских сплетен. Леша встал с могилы и медленно направился вдоль ограды к сторожке. И замер.
Прямо за оградой покачивалось белое полупрозрачное платье. А вместе с платьем и его хозяйка – девочка лет пятнадцати, глядящая на Алексея большими печальными глазами.
- Чего ты тут ходишь? – буркнул парень, проходя мимо. – Домой иди, нашла кого пугать!
Естественно, он ни на секунду не поверил, что это покойница. Просто детишки, прослышав про сороковины, пришли пугать сторожа. Нашли кого…
Алексей фыркнул и зашел в избушку. Нашарив ружье, он проверил патроны и вышел с оружием в руках. Конечно же, за оградой уже никого не было.
- Малолетки чертовы… - злобно выругался он, возвращаясь к могиле.
Сзади послышался шорох. Резко обернувшись, он снова увидел белую фигуру, печально глядевшую на него из-за ограды.
- А ну вали на … отсюда! – заорал Алексей, взбешенный такой настойчивостью местных хулиганов. – Нашли место шутить, щас как пальну по задницам!
Словно испугавшись чего-то, фигура исчезла. Просто пропала с глаз. Из-за достаточно высокой ограды не было видно, куда делась девушка.
«Может, в обморок упала?» - встревожено подумал Алексей. – «Еще окочурится тут от страха, а меня посадят…»
Он быстрыми шагами вышел за пределы погоста и пошел к тому месту, где видел девушку. Там тоже было пусто.
«Убежала.»
Ну и черт с ней, с девчонкой. Завтра пойдет по домам, найдет эту хулиганку и надерет задницу за такие проделки. Будь на его месте старик сторож – сердечный приступ был бы гарантирован. Ну и поколение растет!
Он отвернулся было, но сзади раздался тихий шелест. Алексей медленно повернул голову. За ним никого не было, но шорох продолжался. По коже пробежал легкий морозец, стало неприятно и неуютно. Не может быть шум из ничего, так не бывает – твердил логический ум, в то время как подсознание уже начинало дрожать он страха перед неизвестным…
Из травы показался сначала крохотный носик, потом мордочка, потом и весь зверек, производивший этот самый шелест. Наморщив нос, маленький ежик посмотрел на Алексея, фыркнул и потопал к лесу по своим делам.
Уставившись на неожиданную развязку такой простой истории, Леша сначала оторопел, потом громко и откровенно расхохотался. Дети и ежик – вот и все страхи?!
Он смеялся и смеялся, представляя лица селян, когда он завтра им расскажет про их «покойницу», когда холодные тонкие пальчики с хрустом свернули ему шею.
Ведь кладбища – они тишину любят.